Дорогой гость!
Приветствуем Вас на творческом форуме для начинающих писателей и ролевиков «Хьёльм»!
Наш проект призван объединить текстовиков различных направлений: ролевиков, писателей, создателей вымышленных миров и не только. Мы выступаем за прогресс и развитие ролевого сообщества. Во главу угла мы ставим уважительное отношение ко всем пользователям, а также активное взаимодействие с новичками: например, мы активно приглашаем начинающих ролевиков из социальных сетей для освоения здесь.
Более подробную информацию о Хьёльме можно посмотреть в теме Навигациия.
Всеволод улыбается:
Видимо, просто мудрость не ваш конек и заниматься чем-либо, требующим интеллектуальных усилий вам не следует.
— Ежели я считаюсь Тёмной, то тем он и отличается, что устраивает геноцид, когда я питаю любовь ко всякому
— Забавно, как быстро правитель Хадагана меняет своё мнение. Он постоянно вертится и крутится, словно змея... Или земельный червь. До чего же омерзительны его слова и его натура... Не знаю, чем он тебе понравился, КостиК...
— Окажу вам небольшую услугу... Представим, что это жест доброй воли и сообщу для ваших волхвов одну новость: достойные не утрачивают свою волю и сознание, их личность не меняется. Они увидели многое, чего ваш разум не дозволяет постичь. Но ничего. Однажды и вы познаете Истину.
Икаи с усталым видом выслушивает Ваджрамара. Её голова запрокидывается назад, волосы стекают по спинке так называемого "стула", эвропейского изобретения. Свет отражается от её бледной кожи, ручьи чёрных слёз катятся по лицу и со стуком чёрные капли ложатся на её одежды, на дерево высокого стола перед ней, на каменный пол под ней.
Для не особо дружащих со своей головой представителей "темных" сил, могу отметить, что в речах моих нет никакого противоречия.
Не стоит так завидовать бананам. У вас уже есть ублажитель в лице @Владыка Элифас или хотя бы @Лахар-Угур .
— Я остаюсь со своими людьми.
— Мне известно, в какую игру вы сейчас играете, "император". Изначально, вы хотели попасть в доверие к Икаи, всячески одобрительно кивая в её сторону, называя ее мудрой и что она сделала зрелый выбор, а также её красоту и изящество, что, будь она главой Тёмного Культа, то вы тут час же стали бы на её сторону. Но... Не получив нужного вам результата, теперь же она для вас блудница, которая участвует в оргиях. Но что же она такого сделала для вас и для вашего народа, государства? Что она сделала против других? У вас нет ответа на эти вопросы, лишь обвинения. Вы омерзительны, Ваджрамар. Ваши слова омерзительны. Даже высшим эльфам, что живут тысячелетия вы успели надоесть. Для вас есть лишь достойные собеседники в лице бесформенной нежити, что утратила остатки плоти за десятилетия разложения в земле, но и даже нежить обладает большим уважением к другим, а также самообладанием, нежели ваша персона. Прочь с глаз моих.
Оставайтесь с кем хотите, нас это не касается, но больше ничего не просите у высших эльфов, жадность не знает границ, да? Мне известно куда больше о вашей жадности, гораздо больше, чем вам кажется, это же мы просим у всех и вся поддержки и помощи? Это же мы просим поделиться знаниями? Разница велика, где стоите вы, где стоим мы, вы же не можете подумать, что для постройки доверительных отношений нужно идти навстречу друг другу, в общем, это уже нас не касается, продолжать разговор с вами Кель-Анору больше нет необходимости.
Тебе доставляет удовольствие так отчаянно спорить со столь низменными для вас существами? Какую цель ты преследуешь в этой бессмысленной чреде пустых фраз уровня пьяного трактирщика? Заткнись уже, ты утомляешь не только меня, но и всех здесь присутствующих.
— Вахман Изед, кажется? — в зал вошёл трёхметровый мужчина, покрытый белыми перьями, и довольно кратко, но со всем уважением поклонился, прижав крылья к телу. — Здравия вам. Моя сестра, как я вижу, ныне спит, однако я стану говорить от её имени, зная о её ценностях и устремлениях. Имя мне — Эйфу, рад быть знакомым. Боюсь, что не совсем знаю о каком кристалле вы говорите, но коли речь об артефакте тьмы, то уверен, что моя сестра была бы рада подарить его всякому желающему, — Эйфу снова поклонился.