- Сообщения
- 3
- Реакции
- 3
- Баллы
- 4
- Награды
- 1
Так что выложу здесь свою повесть. Писательство это одно из моих серьёзных увлечений. И не смотря на то, что я написал планы для двух романов по своему авторскому миру... Где куча динамики, интересных сюжетов и подлинных образов моего мира... Несмотря на всё это, я решил начать с повести. Это показалось мне наиболее благоприятным.
Писать начал недавно, поэтому готово только начало, даже первую главу не завершил. Но начало в принципе отредактировано, закончено.
К слову о мире, в котором я пишу свои произведения, процитирую слова из своего профиля:
«Потихоньку ваяю свой авторский мир, вдохновлённый древними временами рода людского. Хочу проработать не только средневеково-европейский элемент своего мира, но и уделить максимальное внимание кочевническим народам, народам востока, а так же далёким заледеневшим тундрам и снежным пустыням. Стараюсь создать подлинное ощущение легендарности, "сказочности", и где всё пропитано сакральностью.
И к слову, в своих проработках я похоже создал то, что вряд-ли кто либо создавал... Или мне просто так кажется. Но я в это верю.»
Ви́ттран вдруг ощутил, как он падает в бездонную пустоту. И не было этому падению ни начала, ни конца.
И тут его тряхнуло. Всё смешалось. Он будто впечатался в дно чёрной пропасти и до дрожжи ощутил всем телом это падение.
Пробуждение, резкое и затуманенное. Он очнулся словно бы в усыпальнице - в ногах у него лежал большой круглый щит, сбоку - копьё и шлем. Окруженный словно подношениями в посмертном пути, он неподвижно лежал, накрытый шерстяными плащами. Уши холодели, и казалось что они втягивались сами в себя, мучая его слух тугим гулом. Густая темень окружала, и тяжёлым надгробием давила на него.
На него, будто на умершего воителя.
Виттран тут же вдохнул что было сил. До того, что вдыхать уже было невмоготу, и ёкнула боль в груди. Он облегченно выдохнул, почувствовав, что всё таки жив и дышит, и ощущает мерзлый воздух. Гул в ушах медленно развеивался. Виттран провел холодными руками по лицу, от широкого лба до чёрной бороды, как будто старался стянуть с себя потрясение после беспокойного сна.
Вдруг, вместе с ним всё вокруг резко шатнулось. Раз, Второй. Загудели приглушенные голоса.
Послышалось, как извозчик с размаху шлёпнул удилами, погоняя коня. И подобно грохоту молота, отбивая каждый слог, громко выпалил: «Хоп! Хоп! Хо-о-оп!»
Серый жеребец зафыркал, заметал головой, и с натуги вытащил кибитку, что застряла в канавке, размытой ручьём на дороге. Медленно и неуклюже, повозка продолжила свой путь по неширокому лесному тракту, который выглядел как ковёр из хвои и сырой глинистой земли. Весь отряд и две обозные телеги позади устало двинулись следом.
Виттран спал в кибитке, пока его изрядно не тряхнуло. После пугающего сна ему было не по себе. И привидится же такое... Сон сбежал быстрее лани, оставив его в темноте этого неуютного, прямоугольного шатра на колёсах. Через стены из толстой ткани не проходил свет, но прокрадывались вялые разговоры снаружи.
В кибитке было пыльновато, и пахнуло сыростью вперемешку с сосновой древесиной — прямо как у него в мастерской, оставшейся далеко позади. Этот запах, столь близкий, но столь же потерянный... Он в очередной раз дал Виттрану повод с трепетом вспомнить недалёкое прошлое.
Ещё недавно он жил как простой человек. Как тот, чья сладость жизни была в каждодневном труде. Его можно было назвать многими словами — рукастый плотник, родитель пяти детей; мастер на все руки, воспитанный жизнью в лесах и раздольях. Но ныне, в семейном доме тосковали по нему. А он старался об этом меньше думать.
Сегодня его удел - карать.
Он предводитель отряда земельной стражи, каратель и ловец бесчинствующих. Он старался заполнить этой мыслью весь свой разум, и плотно скрепил своё сердце с железом, на острие которого - лишь волевая поступь.
Этой осенью он возглавил отряд второй раз, и повёл его на окраинный запад Зелемба́рского владычества. В прохладный край бурных рек и сосновых лесов, что полчищами спускались с нагорья Касхало́м.
Виттран больше не желал оставаться наедине с сиротливой темнотой. Он спешно встал и горбясь под низким потолком кибитки, выглянул, раздвинув плотный занавес на входе. Не прекращая кутаться в шерстяной плащ, он зажмурился, протёр глаза и оглядел небо — серые тучи закрыли всё от края до края.
— Ты видел что-нибудь кроме леса? — спросонья, лениво спросил он у извозчика, что сидел прямо перед входом, на передке кибитки. Тот лишь зацокал языком и разочарованно махнул рукой.
— Не, только ручей был, и мостик через него. Да и всё тут. Глушь.
В родных землях Виттран не знал ни высоченных сосен, которыми густо поросли здешние каменистые холмы; ни больших мшистых валунов, которые то вздымались вверх, то лежали, распластавшись на земле. Всё казалось совсем незнакомым, неприветливым. Здесь жили другие люди. Здесь властвовали другие духи и не ведомо, щедры ли они, или нет. А может быть они вообще любят путать тропы и дурить? Как бы сыскать их доброжелательство чужакам?
Много беспокойных мыслей тревожило его. Одно лишь успокаивало — он не один, ведь вместе с ним его бравые соратники. Каждый в отряде готов постоять друг за друга. Временами он ощущал себя отцом для всех них. Будто у него так много сыновей, и за каждого отвечаешь как за родного, и от твоего выбора зависит их жизнь, а значит, права на ошибку ничтожно мало. Благо, эти сыновья крепкие мужчины, и обидеть себя не дадут.
— Долго же ты спал. Как заехали утром в лес, так и не вылез из кибитки, — затараторил мужчина с косматыми тёмными усами, что шёл рядом, и вальяжно нёс на плече двуручный топор. — Выспался хоть?
— Выспался, А́йконт... Но похоже, дорогу я совсем проспал. Долго ещё ехать? — Виттран вглядывался за следующий поворот, где дорога терялась за громадным камнем.
— Наннс говорит, что мы скоро прибудем. Ручей миновали, значит недалеко осталось.
— Ну, вот и славно... — тихо выдохнул Виттран.
Отряд был полон разных людей. Тридцать два боевых брата, и не сыскать двоих одинаковых. У каждого разная выучка, разная дорога в жизни свела их вместе. Некоторые в отряде недолго, а другие знают отряд с основания. Каждый снаряжён по своему. Лучше ли, похуже, верно одно - отряд вооружен и одет. Но сейчас они несли лишь часть своих вещей, ведь шли долгой дорогой.
Виттран не ждал сражения по пути. Он готовился встретить его позже, когда они начнут разбираться с местными неприятностями. А сейчас в силу опыта он понимал, что им скорее встретится шести копытный жеребец, чем найдётся разбойничья шайка, что решится первой потягаться с его братством. Лихие люди бедны на доблесть, не говоря уже про их доспех и оружие.
И хотя битвы не ждали, самое важное было при себе. У каждого в отряде есть копьё - широкое или узкое, простое или украшенное. Сильно многие не расставались с копьями всю дорогу. Много у кого в чехлах дремали чутким сном аданарские ножи. Несколько мужчин особого чина несли двуручные боевые топоры и двуручные булавы. Верные щиты висели на перевязях, прикрывая спины. Плетёные повязки статно подпоясывали длиннополые, стёганые гамбезоны. Сейчас гамбезоны спасали от вечерних холодов даже лучше, чем от ударов. Особо беспокойные соратники прикрыли головы шлемами. У остальных шерстяные шапки, а их шлемы покоились в повозках.
Когда отряд поднялся по пологому склону на низкий холм, слева от дороги открылся просвет без деревьев, заканчивающийся каменным уступом. Через этот просвет виделось нагорье, где скалистые и заснеженные хребты беспорядочно смешались с долинами.
— Знаешь, я хотел бы побывать в Касхаломе, — Виттран резко разкутался из плаща, и отбросил его внутрь кибитки. — Я подумал, что раз мы так близко к нему подобрались, можно заглянуть в этот край.
Айконт сомнительно нахмурился.
— Сварны гостеприимный народ, и щедрый, да. Но если мы придём к ним с оружием, то радушия у них может по убавиться. — последние слова он тянул сквозь сомкнутые зубы.
— Мы же не бить их пойдём... В конце-то концов, — усмехнулся Виттран. — Да в конце концов нет в живых тех, кто помнил бы нашу вражду. Если она вообще была... Думаешь, тёплый приём там не найдётся для нас?
— Наверное не найдётся, Витт. Когда же это будет? Нам предстоит выследить местный сброд, да найти на него управу ещё. И если кто из него сдастся или выживет, нужно будет отправить в город на рабство... — раздумчиво тараторил Айконт, — А там уже, пока всё успеем сделать, холода придут, и снега повалят. И не до того будет.
— Твои речи меня разочаровывают, Айконт. Ну, хотя ты и прав, не верю я тебе, и всё!
Айконт засмеялся через нос.
— Милость возвышенных и духов твоим помыслам, предводитель.
Становилось холоднее. Лесная мгла всё наседала, мозолила глаза, от чего хотелось спать. Где-то начали проглядываться звёзды, теряясь в разлапистых ветвях.
У дороги росла толстая сосна, заметно выше остальных сосен. Под её ветвями скромно ютилось придорожное святилище — каменное возвышение до пояса, сложенное из плоских камней. Между ними торчали и спускались расшитые ленты; поверху стоял алтарь — будто маленький домик из дерева, что потемнело со временем; вытянутый в высоту, без окон, с арочным проходом во всю стенку и узорчатыми прорезями.
Отряд остановился у святилища, и в сокровенном молчании готовился к молитве. Оружие сложили на обочине и ожидали. Виттран уже достал из суконной сумки огниво и трутницу, собираясь зажечь огонь в алтаре, но остановился — мужчина в остроконечной вязаной шапке, из под которой вились длинные волосы, протянул Виттрану палочку с тлеющим куском трутовика.
— Это что ли с последнего привала? — прошептал Виттран, разжигая о тлеющий гриб тонкую щепочку.
— Да, я нёс этот огонь ещё днём...— шепнул длинноволосый.
— Наннс, это похвальная заслуга. Я бы давно уже потерял его в первой луже.
— Да что, самое малое. Среди охотников подобным не принято похваляться.
Виттран поднес внутрь алтаря горящую щепку. Внутри прижались друг к другу несколько низенький сальных свечей, а вокруг лежала старая, ссохшаяся желтизной хвоя. Долго не было никого, кто ухаживал бы за святилищем.
— Давно не зажигали. Запущенье везде... — вздохнул кто-то.
Свечи загорелись и тёплое сияние посочилось из алтаря, засветились узорные прорези на стенках. Соратники сели на колени и приступили к немой молитве. Слышалось только попыхивание огня и шорох ветвей. Осенний ветер предрекал скорые морозы...