Зал Переговоров {Легенды Связанных Миров}

[Икаи но Казэ]

— Пока вы храните лишь мифы да пепел с полей брани, мы переживаем расцвет Царства Тьмы и вершим чудеса. Многое говоришь о природе Великой Тьмы, да ни крупицы правды в твоих словах нет, ведь не ведаешь ты её.​

— "Царство Тьмы"... Интересно...

 

[Икаи но Казэ]

Драконы развязали новую войну с Хадаганом и скромно отмалчиваются, хотя совсем недавно они поддерживали военный поход в Пратихару со стороны хадаганцев.

— В этом вопросе я склонна поддержать решение драконов. Хадаган развязал эту войну и на нём лежит вина. Это первое действие драконов за время нашего с ними знакомства, способствующее миру и гармонии, а не разрушению. Благодарю @Юань Бо и его брата с сестрой за это

 

[Икаи но Казэ]

— Тут вы правильно подметили, что это «миф о стране бессмертных». У разных народов и рас это в порядке вещей. У католиков, мусульман, высших эльфов, этот список может продолжаться очень долго, но Великая Тьма способна обуздать смерть и даровать бессмертие каждому. Великая Тьма способна помочь в исцелении ран и решении всех мировых проблем, на такое не способен даже ваш самый первый из драконов, ведь его здесь нет. Быть может он и был когда-то, но умер в вашем мире.

— Но что вы предложите тем, у кого нет таких проблем? И кустарник и камень — заслужили быть кустарником и камнем, неподобающе ведя себя в прошлой жизни. И их легко подкупить речами о столь быстрой сладости в этой. Однако, те, кто проделали долгий путь, чтобы родиться бессмертными и безбедными — знают, что ничего не бывает так просто. И знают, что дело никогда не в окружающих — дело в них самих. Посмотрите на Эвропу — разве кто-то лез к ним и сводил их с ума? Они устроили это сами. Бедным не нужна помощь. Помощь нужна миру, который уничтожают бедные. Так может ли тьма предложить эту помощь миру? Пожалуй, может. Как и свет. Но зачем тогда выбирать? И почему бы выбирать то, от чего нельзя отказаться? Я смогла стать собой обратно, вернувшись к балансу, серебру, серой энергии. Но те, кому вы сами предлагаете тьму — никогда не смогут сделать этого. А если вы даруете им бессмертие — они никогда не смогут умереть и стать чем-то более достойным. Я слышала, что бессмертия жаждут многие эвропейцы. Ну, все о знают кто они такие... Не слишком достойные люди разделяют эти мечты и чаяния, владыка Элифас...

 

[Ямивара]

Чжао Мин

Нет! Молчи! Заткни свою пасть, торгующую ложью!

Я видел это! Я ВИДЕЛ это бесчисленное количество раз! Ваше «спасение» – это самый отвратительный яд, который только может предложить вселенная! Смотрите! Смотрите, как мертвецы надели свои старые, истлевшие маски и пошли обманывать тех, кто слишком отчаялся, чтобы видеть разницу между надеждой и пыткой!

Этот спектакль с исцелением… Мою ярость не передать словами! Ты смотришь на этих людей и видишь успех? А я вижу осквернение! Ты погасил в них жизнь! Ты украл у девочки её будущее, её слёзы, её смех, её право ошибаться и любить! Ты подменил её душу на эту… эту пустую куклу с послушной улыбкой! Это не спасение – это надругательство над самой сутью бытия!

Разве ты не видишь? Ты не дал им силу! Ты надел на них ошейники! Ты ампутировал их души, чтобы они больше не чувствовали боли, и назвал это милостью! Да как ты СМЕЕШЬ?!

И этот отец… этот несчастный, сломленный горем человек… Его сердце разрывалось от любви и беспомощности, а ты воспользовался этим! Ты сделал его соучастником в убийстве самых дорогих ему людей! Он будет верить, что спас их, а ты превратил его семью в рабов, в вечных пленников твоей убогой, трупной власти!

Меня тошнит от вашего культа! От вашей патологической, ненасытной жажды всё поглотить, всё извратить, всё превратить в безликих, покорных слуг! Вы не несёть силу – вы несёте духовную чуму! Вы – болезнь, притворяющаяся лекарством!

Я не буду стоять в стороне и смотреть, как вы калечите этот мир. Я не буду «наблюдать». Каждая такая сцена, каждый обманутый вами человек – это плевок в лицо самой жизни.

— Братец, чего кричишь и ноешь? Он не убил, не сжёг, он сохранил жизнь. И волю сохранил и глупые поступки они совершать могут. Вон, Икаи так и вовсе отказалась от тьмы с некой мазахистской дурости, хотя также с Элифасом виделись и с богиней говорили, и тьма питала наши души. Так с чего ты решил, что те потеряли волю к дурости, а?! Нет, братец, сам себя путаешь, даровать жизнь не значит плевать в неё. А то о чём говоришь ты — это скорее воскрешение мёртвых. Не воскрешение на деле, а лишь управление их телами или подселение в эти тела иной души, зачастую искусственной. В этом ничего плохого нет. Мёртвый — будет рождён, все знают

 

[Ямивара]

— "Царство Тьмы"... Интересно...

— Царство Тьмы, Царство Тьмы... Пожалуй, лучше "Тёмное Царство", сестрица. Как Сокрытое, только лучше.

 

[Шарр'Торн Вейр]

Это первое действие драконов за время нашего с ними знакомства, способствующее миру и гармонии, а не разрушению.

У этой медали есть две стороны... Теперь эта земля будет действительно разорена войной, если Хадаган не отступит. Для сражения с малой силой не нужно прилагать больших усилий, не нужно разорять земли, по которым идёшь, ведь армия врага не станет для тебя действительным препятствием. Но когда две могучие силы схлестываются на землях, им не принадлежащих - ни один дом не будет упасён от грабежа, ни один караван не пройдёт не будучи ограбленным, ни один город не избежит пламени войны. Если Хадаган не отступит, если Союз Дракона не отзовёт своего генерала, платить за войну станет та земля, что оказалась под их ногами. Оттого нет в этом решении гармонии, лишь больше тревог.

К тому же, меня смущает то, что эта война случилась не первый месяц, а уж скоро как год. Отчего же только сейчас Союз Дракона решил вступиться за слабого? Мне это кажется подозрительным, и уж точно не проявлением стремления к миру и неразрушению. Напротив, кажется мне, что вообще никакой воли правителей в этом не было... Впрочем, дождёмся ответа, самого триумвирата, быть может, они в свойственной себе манере развенчают мои догадки, или попытаются вновь запутать. И то и то станет мне ответом.

 

[Всеволод "Вещий"]

Воздух в квартале Мастеров гудел, как растревоженный улей. Пахло дымом и потом. Под сводами большой кузни звенели молоты, шипело в бочках железо, и гномы с русичами, не глядя друг на друга, понимали с полуслова — где подать, куда отнести, когда отойти.
Фандал Златозвон стоял у своего горна. Молот в его руке вздымался и опускался, отбивая на золотой цепи звонкую, ясную дорожку. Не украшение ковал он, а доспех для духа, рунические латы для Дуба-Стража, что впитывали бы тёмную гниль и обращали её в тлен.

– Тын-дынь… – пел молот по золоту.

– Ты-жжж… – вторил ему пар, когда Фандал окунал раскалённую заготовку в чан. Вода кипела и сердилась.

Мысли текли в такт работе, тяжёлые и упрямые. Конунг шведский, этот спесивый ярл, теперь прятался где-то здесь, на Руси, словно перепуганный заяц. Сбежал от своих же, от той смуты, что сам и посеял. Стоило ли тратить силы на его поиски? Вытащить за бороду из какой-нибудь тёмной избенки, выставить на свет? И что тогда? Крикнуть ему в лицо «За свои дела ответишь!» или использовать, как пешку в игре?
Молот замер на мгновение. Нет. Не пешка. Треснувший горшок, что уже не склеить. Его слово теперь ничего не стоило. Силу свою он растерял, растерял и право говорить от имени своего народа. Искать его — только время тратить. Пусть сидит в норе и дрожит. Не в нём теперь главная заноза.
Фандал снова размахнулся. Молот обрушился на металл, и новый рунический знак лег на золото — острый, как клык.

– Тын-дынь! – отозвалось эхом под сводами, где звенели десятки других молотов. Работа продолжалась.

 

[Вахман Изед]

— Боюсь, что в данный момент я не вижу никого способного в мгновение уничтожить бедность, голод и войны, почтенный. И не думаю, что одна личность, будь она сколь угодно масштабна способна на это. Лишь если жаждущие власти сущности обретут понимание этого мира и перестанут охотиться за этим выдуманным ими самими понятием, то всё вышеперечисленное будет способно исчезнуть. Тьма и свет различны, но ни то, ни другое не может даровать истинного блага. Преследую цель изучить эти явления мы во многом забыли о том, что помимо духовных энергий в мире существует множество других вещей совершенно с ними не связанных

- А это возможно? Я не уверен что среди людей власти кто то на такое способен. Иные же народы и сущности уж слишком человечны. Зачастую в самом поганом смысле этого слова.

 

[Вахман Изед]

— Братец, чего кричишь и ноешь? Он не убил, не сжёг, он сохранил жизнь. И волю сохранил и глупые поступки они совершать могут. Вон, Икаи так и вовсе отказалась от тьмы с некой мазахистской дурости, хотя также с Элифасом виделись и с богиней говорили, и тьма питала наши души. Так с чего ты решил, что те потеряли волю к дурости, а?! Нет, братец, сам себя путаешь, даровать жизнь не значит плевать в неё. А то о чём говоришь ты — это скорее воскрешение мёртвых. Не воскрешение на деле, а лишь управление их телами или подселение в эти тела иной души, зачастую искусственной. В этом ничего плохого нет. Мёртвый — будет рождён, все знают

- Только вот это простые люди. Да еще и не самые просвещенные. Тут шансы куда меньше. Если вообще есть.

 

[Юань Бо]

Размышления Юань Бо
Полёт есть метафора управления. Подъём, сопротивление стихий, выбор верного вектора, расчёт на посадку. Всё требует холодного ума и абсолютного контроля. Даже сейчас, когда ликование города бьёт в небо, как тепловая волна, мой разум должен оставаться кристаллом — ясным, твёрдым и непредвзятым. Любая стихия, даже стихия счастья, требует контроля. Без направления она выплеснется через край, породив хаос.

Мы снижаемся к площади Перед Нефритовым Дворцом — к самому сердцу организма. Район вокруг дышит значимостью. Воздух пахнет старым деревом, камнем, тушью и слабым ароматом цветущей серени, высаженной с математической точностью. Черепица на крышах домов знати — глазурованная, цвета морской волны и тёмного лазурита. Между зданиями возносятся в небо стройные пагоды, их ярусы, увенчанные золотыми навершиями, отбивают ритм небесной иерархии.

Из резных врат Дворца выходят две колонны стражей дворца и чиновников. Возглавляют их правитель Линь И и правитель Бенгали. Они облачены в одеяния из красного шелка, расшитые золотыми драконами — цвета и символы высшей светской власти. Они встречают нас как старых друзей, кланяются нам церемонно, но не слишком низко, как равные равным. Правитель Линь И искренне мне улыбается. Неожиданная реакция. Надо это учесть.

Мы, трое драконов, касаемся земли и в человеческом облике склоняем головы в ответном, уважительном приветствии. Этот жест — признание их труда и их статуса.

И через мгновение я чувствую волну неприятия, пробежавшую по группе монахов из ордена Служителей Дракона. Для них мы — божества, снизошедшие к людям, и подобное панибратство со стороны смертных — кощунство.

Семена конфликта не должны прорасти. Не здесь. Не сегодня.

Прежде чем эта мысль успеет осесть в головах присутствующих, я, Юань Бо, делаю шаг вперед и совершаю легкий, но абсолютно четкий поклон не только правителям, но и всему собравшемуся народу на площади — министрам, страже, монахам, горожанам у ограды. Жест, говорящий: «Мы все — часть одного целого. Мы все заслужили эту победу».

Напряжение среди монахов тут же растворяется, сменяясь смущённым благоговением. Пусть думают, что это жест великого смирения.

Оцениваю реакцию... Немного непонимания,несколько хмурых лиц, а затем — осознание и благодарность. То, что надо. Жаль,не у всех. Группа хмурых лиц со следами порока и глазами пьяниц обшаривает толпу.

Подозрительно, — фиксирует мой разум, и я даю себе мысленный зарок присмотреть за этой группой. Бандиты, решили воспользоваться суматохой? Куда только смотрит тайная канцелярия и стража?

Однако вскоре моё беспокойство утихает. Солнце на мгновение осветило предплечье одного из этих людей, и на нем — неброский, но узнаваемый символ: дракон, обвивающий меч. Метка бывших головорезов с дока, что теперь служат государству в качестве охранников порядка и соглядатаев в узких переулках, где официальная стража бессильна. За что им позволено грабить и убивать определённых людей.

Неприятно работать с подобным сбродом, однако не всё зло удастся победить. Они неплохо справляются: потасовок и давки не замечено.

А где же стража? Ага, стоит на каждой улице, порционно впуская людей на площадь. Всё правильно. А тайная канцелярия? Не вижу. Тайную канцелярию, а в частности Столб Стойкости стоит наградить за проделанную работу с преступностью. И за столь удачную маскировку, что мне не удалось их разглядеть.

Удовлетворённый, я возвращаю взгляд к правителям. Они нам сильно рады, всем это видно. Интересно будет узнать причину. Но церемония лишь начинается. После обмена приветствиями наступает время обратиться к народу. Мы втроём оборачиваемся к людям, и первое слово берёт Мао Инь.

— Приветствую вас, доблестные сыны и дочери Поднебесной! — начинает она, и её слова лишены всяких украшений, лишь чеканная точность. — Силы Тьмы повержены. Логово Культа Теней разорено, а земли их очищены огнем и сталью. На востоке, где прежде сеяли ужас, ныне восходит новый рассвет. Мы вместе с нашими союзниками, высшими эльфами Сар-Анора, воздвигаем новое государство Света, которое станет нашим щитом и оплотом против любого мрака. Победа за нами! Победа за Союзом!

Мао Инь говорит первой, как и положено воину, такова традиция. Её слова— отточенный клинок: ясные, точные, лишённые всякой шелухи. Она возвещает о победе, о новом государстве-буфере под нашей эгидой. Это правильно. Народу необходимо знать, что угроза ликвидирована, что границы будут надёжно прикрыты. Она говорит на языке силы, который все понимают. Толпа встречает её речь сдержанным, одобрительным гулом. Они видят в ней стальную опору нашего могущества. Хорошо. Первый камень в основание общего настроения заложен верно.

Теперь моя очередь. Я делаю шаг вперёд, и площадь затихает, ощущая смену энергии — с воинственного порыва на сосредоточенную глубину. Я начну с поклона предкам, с признания основ мироздания. Это необходимо — всегда помнить о фундаменте, на котором всё держится. Мои слова должны быть подобны резцу скульптора— точными и беспристрастными.

— Да пребудут в мире наши предки и боги — начинаю я, совершив лёгкий, почтительный поклон в сторону храмового квартала. — Одна битва выиграна, но Поднебесная держится на трёх основах: знании, порядке и долге. И долг велит нам быть стойкими и бдительными. На западных рубежах, в землях Пратихады, поднялась иная тьма — орды мертвецов, ведомые некромантами. Генерал наш, движимый состраданием к гибнущему народу, без воли трона вступил в бой и одержал победу. Он защищал жизнь, что достойно похвалы. Но он пренебрег порядком, что есть основа государства. Самовольный меч, даже самый острый, сеет хаос. Посему он будет вызван сюда, дабы Высший Суд разобрался в его поступке и решил, как нам действовать далее, дабы милосердие не подрывало устои, а закон не был жесток. Справедливость восторжествует.

Народу это не нравится, что ж, ожидаемо. Они хотят героев, а не судейских разбирательств.

Наступает очередь Чжао Мина, он подсластит эту необходимую пилюлю. Чжао Мин сходит со ступеней к народу,распахивая свои объятья, как будто всему Кайфену.

— Возлюбленные братья и сестры! Дети великого Дракона! — его голос зазвучал, как первая струна цитры, мелодично и проникновенно. — Сегодня мы празднуем победу, но давайте не забывать, что истинная сила народа измеряется не только в могуществе его армий, но и в глубине его милосердия! Пока мы сражались, на далёких границах разыгралась трагедия и родилась легенда, что будет вечно греть наши сердца! Царь Саманидов, благородный правитель, мог спасти свою жизнь! Но он увидел свой народ, бегущий от неисчислимой Тьмы — стариков, детей, матерей! И он совершил выбор истинного правителя! Он обернулся к надвигающейся тьме и, подобно утесу, принял на себя всю ярость бури! С горсткой верных воинов он вступил в последний бой, чтобы его народ мог жить! Он пал, но его жертва стала семенем надежды для тысяч!

Чжао Мин сделал паузу, и в наступившей тишине было слышно, как всхлипывают люди на площади. Его слова трогали самые потаённые струны души.

— Эти люди, спасённые ценою жизни своего царя, сейчас идут к нашим границам! Они несут в себе горе и надежду! И мы, великий Союз Дракона, не можем отвернуться от них! Мы протянем им руку помощи! Мы дадим им кров и пищу! И мы объявляем каждого из них принятым под нашу защиту, братом и сестрой, полноправным гражданином Союза, пока тьма не будет отброшена и они не смогут с миром вернуться в свои очаги! И да будет вечно жива память о герое! По нашему указу в самом сердце Кайфэна, в Саду Вечной Славы, будет воздвигнут величественный памятник царю Саманидов, дабы ни одно будущее поколение не забыло о его великой жертве во имя жизни!

Его слова вызывают шквал аплодисментов и слёз. Образ павшего царя-героя и милосердие драконов затмевают все сомнения. Чжао Мин мастерски направил эмоции толпы в нужное русло.

Я киваю, удовлетворённый. Баланс между законом и милосердием, между долгом и состраданием, был соблюдён. Теперь народ понял всю картину. Я делаю первый шаг в сторону Дворца. Праздник продолжается за спиной. А у меня начинается работа.

 

[Икаи но Казэ]

У этой медали есть две стороны... Теперь эта земля будет действительно разорена войной, если Хадаган не отступит. Для сражения с малой силой не нужно прилагать больших усилий, не нужно разорять земли, по которым идёшь, ведь армия врага не станет для тебя действительным препятствием. Но когда две могучие силы схлестываются на землях, им не принадлежащих - ни один дом не будет упасён от грабежа, ни один караван не пройдёт не будучи ограбленным, ни один город не избежит пламени войны. Если Хадаган не отступит, если Союз Дракона не отзовёт своего генерала, платить за войну станет та земля, что оказалась под их ногами. Оттого нет в этом решении гармонии, лишь больше тревог.

К тому же, меня смущает то, что эта война случилась не первый месяц, а уж скоро как год. Отчего же только сейчас Союз Дракона решил вступиться за слабого? Мне это кажется подозрительным, и уж точно не проявлением стремления к миру и неразрушению. Напротив, кажется мне, что вообще никакой воли правителей в этом не было... Впрочем, дождёмся ответа, самого триумвирата, быть может, они в свойственной себе манере развенчают мои догадки, или попытаются вновь запутать. И то и то станет мне ответом.

— Факт запоздалой реакции Союза Драконов действительно не самый лицеприятный, однако: поздно лучше, чем никогда. Насколько нам известно о происходящем там и методах которые использует хадаган — они не могут принести за собой столько же разрушений, сколько и драконы лично своим огнём, но всё же их разрушение весьма значительно. Если драконий огонь не будет использован в войне, то я поддерживаю стремление Союза Драконов урегулировать ситуацию

 

[Икаи но Казэ]

- А это возможно? Я не уверен что среди людей власти кто то на такое способен. Иные же народы и сущности уж слишком человечны. Зачастую в самом поганом смысле этого слова.

— Я не вижу подобных проблем в своём народе. Так что полагаю это возможным

 

[Юань Бо]

— Факт запоздалой реакции Союза Драконов действительно не самый лицеприятный, однако: поздно лучше, чем никогда. Насколько нам известно о происходящем там и методах которые использует хадаган — они не могут принести за собой столько же разрушений, сколько и драконы лично своим огнём, но всё же их разрушение весьма значительно. Если драконий огонь не будет использован в войне, то я поддерживаю стремление Союза Драконов урегулировать ситуацию

— Боюсь вас разочаровать, однако мы не станем более вмешиваться в этот конфликт при условии, что война будет проходить без использования нежити в населённых пунктах, зверств над мирным населением и попыток его запугать.